Коллапс украинского образования - Все о политике - Статьи - Каталог статей

ZN.UA недавно опубликовало результаты Всемирного опроса Американского института общественного мнения Дж. Геллапа о количестве довольных системой образования. В Украине оно составляет лишь 38%, тогда как в Беларуси — 52, Российской Федерации — 42, США — 70, Германии — 59% (ZN.UA, №3, 2011 г.). Аналогичные результаты показывают социологические исследования, проведенные в Украине. Так, по итогам исследования Института Горшенина (август 2010 г.), качество образования, предоставляемого современной украинской школой, 34,4% граждан Украины оценивают на «тройку», а каждый пятый (20,2%) — на „двойку". Иными словами, более половины украинских граждан считают, что качество образования в Украине не отвечает требованиям. Об этом убедительно свидетельствуют данные внешней независимой оценки (ВНО), которую сдавали лучшие выпускники общеобразовательных школ. Максимально возможное количество баллов (53) за выполнение теста по математике в 2010 году получили лишь 188 абитуриентов из 111 тысяч сдававших. Показатель среднего балла характеризуется цифрой 11,9. И это при том, что 58% заданий теста, по результатам психометрического анализа, можно отнести к категории „легкие" и „оптимальные". А если учесть то, что в тесте не было заданий, в которых нужно было показать умение их выполнять, а не только определить конечный итог, то ситуация еще хуже. Ненамного лучше результаты по гуманитарным предметам. Максимально возможное количество тестовых баллов по украинскому языку набрали восемь абитуриентов из 252 тысяч сдававших тест; по истории Украины — один из 139 тысяч...

По данным официальной статистики, весной 2010 года в украинских вузах учились около 45 тысяч студентов из зарубежья. Это в основном граждане Китая, Туркменистана, Вьетнама, Сирии, Иордании, Марокко, Ливана, Ирана, Индии и некоторых других стран. В этом перечне мы не найдем тех, кто приехал на обучение в Украину из стран Европы или Америки. Но и иностранцев нетрудно понять. Как можно ехать получать образование в украинских вузах, если ни один из них в течение десятилетий (а во многих университетах некоторые ректоры руководят учреждением не один десяток лет) не попал в мировые университетские рейтинги.

Украинский педагог поставлен в условия, когда он не может эффективно выполнять миссию учителя, носителя разумного, доброго, вечного. Физически нельзя быть таким, если уровень заработной платы не отвечает потребностям нормальной жизни, трудовой деятельности и профессионального развития. Не потому ли в доброй половине украинских школ за последние пять лет не появился ни один молодой учитель? Заработная плата, которую получают преподаватели высшей школы, заставляет их или искать другую работу, или же дополнительные заработки, часто пренебрегая при этом элементарными требованиями педагогической этики и академической среды. По данным сети Интернет, только в Киеве функционирует десяток фирм, продающих дипломные, курсовые, магистерские, кандидатские, докторские роботы. Исполнителями этих работ являются те самые преподаватели высших учебных заведений…

Образовательная система Украины получила от бывшего СССР достаточно мощную и хорошо организованную систему управления ею. С позиций сегодняшнего дня ей можно давать разные оценки. Но неопровержимо то, что система управления обеспечивала функционирование образовательной системы советского государства в тех параметрах, которые определялись тогдашней идеологией, общественной практикой и потребностями хозяйственного комплекса. Несмотря на то что за годы независимости изменились общественные запросы, государственная идеология и экономика, а соответственно и требования к образованию, система управления не претерпела особых изменений. Более того, в процессе многочисленных административных реформ она многое утратила. В частности, исчезла четкая „управленческая вертикаль". В результате Министерство образования и науки лишь формально влияет на назначение и деятельность руководителей областных органов управления образованием, не говоря уже о руководителях регионального уровня и директорах общеобразовательных учебных заведений. Девальвирован институт образовательной инспектуры. Как следствие — профессиональный контроль и надзор за функционированием образовательной системы на профессиональном уровне не осуществляются. Действующие нормативные документы размыли функциональную определенность управлений образования и науки областных государственных администраций, превратив их, образно говоря, в пятое колесо в телеге. Фактически ликвидирована общегосударственная система методического обеспечения деятельности учебных заведений. Многоразовые реорганизации бывших республиканских учебно-методических кабинетов в нынешний Институт инновационных технологий и содержания образования вывели его из сферы организации методической работы и превратили в своеобразное ресурсно-финансовое приложение к образовательному министерству. Девальвирована система аттестации педагогических кадров. Она превратилась в формализованное бумажно-бюрократическое действо и не является стимулятором профессионального роста педагогов. К сожалению, этот перечень можно продолжать.

Сегодня, когда во всех развитых странах мира одной из главных составляющих реформирования системы образования является децентрализация управления образовательными учреждениями, переход к самоуправляющимся формам управления ими, у нас происходят противоположные процессы. Все проблемы управления учреждением решаются в треугольнике: руководитель (ректор, директор) — орган управления (МОН, областные, районные, городские управления образования) — собственник (государство, которое эти функции делегировало тому же МОН, областные и районные советы, администрации или какое-то физическое или юридическое лицо). Роль и значение органов общественного управления учебными заведениями оказались декларативными и никчемными. Попечительские советы общеобразовательных школ даже там, где они созданы, ничего не решают. В большинстве высших школ ученые и педагогические советы, как правило, голосуют за решение, которое предложил руководитель, поскольку все участники этих уважаемых собраний так или иначе зависят от него. Между тем два новых законопроекта „О высшем образовании", которые вызывали волну студенческих протестов и не воспринимаются положительно передовой частью просвещенцев, все мощнее закрепляют на законодательном уровне подобную практику. И это в то время, когда во всем мире попечительские или наблюдательные советы учебных заведений формируются из людей, формально не подчиненных никому из упомянутого выше треугольника. Они наделены большими властными полномочиями — начиная с назначения и увольнения руководителя учреждения и заканчивая утверждением сметы и контролем за финансовыми расходами последнего. В Украине все это делают чиновники от образования.

Это же касается и контроля за образовательной деятельностью. В других странах такой контроль осуществляют многочисленные общественные организации педагогов и работодателей, деятельность которых поддерживают и инициируют государство или полномочные и независимые властные структуры. У нас же все контрольные функции сосредоточены в руках образовательного министерства. Последними мероприятиями, которые завершили этот процесс, стали ликвидация формальной независимости Украинского центра оценки качества образования, реорганизация Государственной инспекции учебных заведений в рядовой департамент Министерства образования, науки, молодежи и спорта. Как следствие сложилась ситуация, когда только министерство определяет политику в области образования, организовывает его осуществление и контролирует качество этой работы. Не стоит забывать и то, что в министерстве и других органах управления образованием работают конкретные лица, на назначение или увольнение которых община не может влиять ни юридически, ни фактически. Во многих случаях уровень их профессиональной компетенции и последствия текущей деятельности вызывают очень много вопросов. Однако ни одним нормативным документом не предусмотрена конкретная ответственность органов управления образованием и их руководителей за отрицательные последствия функционирования образовательной системы.

Второй фактор кризиса в образовательной системе Украины — экономическая ситуация в этой отрасли. За постоянными разговорами о недостаточном финансировании образования в государстве забыли, что есть такое понятие, как эффективное управление образовательными финансами. Об этом речь идет в статье Ю.Ветренко „Если мы такие образованные, то почему такие бедные?" (ZN.UA, №3, 2011 г.). Автор убедительно доказывает необходимость серьезного реформирования системы управления финансами отрасли, что чрезвычайно важно для выхода ее из коллапса. Однако упования на то, что нечто подобное совершится уже в ближайшее время, довольно призрачны. Прежде всего потому, что действующие законодательная и нормативная база, лоббистские интересы высокопоставленных чиновников различного ранга делают невозможным эффективное использование основ финансового менеджмента в управлении образовательными финансами. Здесь выгоднее и проще распределять средства, чем управлять ими; лучше постоянно плакать и нарекать на отсутствие финансов, чем заниматься прогнозированием, маркетингом и системным финансовым анализом. Было бы иначе, мы бы не расходовали миллионы бюджетных средств, скажем, на изготовление пластиковых дипломов об образовании, порождая этим мощные коррупционные схемы; не финансировали бы из государственного бюджета издание учебников, которыми из-за их качества не хотят пользоваться педагоги; не покупали бы компьютерную технику, которая во многих случаях работает неэффективно из-за отсутствия надлежащего доступа к информационным сетям и кадровых проблем в образовательных учреждениях и тому подобное.

Ярким примером неэффективного использования бюджетных средств стало решение МОН, принятое по политически-популистским мотивам в апреле 2010 года. Речь идет об изменении условий приема в высшие учебные заведения, которое девальвировало внешнюю независимую оценку выпускников общеобразовательных учебных заведений и вводило учет среднего балла аттестата по 200-балльной шкале(!), предоставляло право отдельным абитуриентам не проходить тестирование и тому подобное. Как следствие участие в ВНО не взяли почти 48 тысяч человек, что вдвое больше по сравнению с 2009 годом. Учитывая то, что стоимость одного тестирования в среднем составляла 40 грн., простые подсчеты показывают: из-за ошибочного управленческого решения было неэффективно использовано почти два миллиона гривен. К сожалению, подобных решений как на центральном, так и на региональных уровнях утверждается великое множество.

Но тем, кто инициирует такие решения, пожалуй, не хватает времени и желания для подготовки нормативных документов, которые бы позволили изменить общую методологию финансирования образования. Речь идет о переходе от финансирования расходов на содержание учебных заведений к финансированию расходов на обучение одного ученика, студента, слушателя по принципу своеобразной „образовательной корзины". Так, как это делается в ряде стран мира. Государство должно гарантировать возможность такую „корзину" получить, а гражданин „отнести" ее в то образовательное учреждение, в котором хочет учиться. Тогда не будут финансироваться из бюджета сомнительные и дорогие программы, в частности и те, о которых речь шла выше; исчезнет огромное количество коррупционных схем, неминуемых, когда деньги «выбиваются» и распределяются; естественным путем сложится сеть образовательных учреждений, будут решены многие другие проблемы.

Третий источник и третья составляющая коллапса обусловлены тем, что украинское образование в течение последних двадцати лет утратило общественные ориентиры своей деятельности, не научилось направлять свою линию на образовательные запросы общества и его отдельных граждан. В Украине, в отличие от других государств мира, нет практики формирования образовательных целей гражданским обществом. Этим фактически занимается МОН, а конкретнее — люди, его возглавляющие. В стране нет эффективной научно обоснованной системы прогнозирования потребности специалистов в высшем образовании. Из-за этого государственный заказ между университетами распределяется в министерских кабинетах, а не предоставляется высшему учебному заведению в результате его победы в конкурсе на получение такого заказа. Поэтому вузам намного проще приложить определенные усилия для получения упомянутого заказа, чем развивать у себя маркетинговые службы, которые будут изучать и прогнозировать рынок образовательных услуг.

Аналогичная ситуация и в системе общего среднего образования. Здесь общественный заказ должен был бы формироваться в виде образовательных стандартов. Приказом МОН от 9 ноября прошлого года создан организационный комитет по разработке новой редакции Государственного стандарта базового и полного общего среднего образования. Новый стандарт должен увидеть свет первого апреля. То есть за шесть месяцев предполагается выполнить работу, немыслимую без широкого изучения общественного мнения, публичных дискуссий, не говоря уже о сути профессиональных действий, как, например, анализ и оценка образовательной политики в сфере внедрения куррикулума общеобразовательной школы последних лет, публичное обсуждение итогов этого исследования с учителями и школьными администраторами, учеными-педагогами и др. Очевидно, что нельзя разрабатывать стандарты без широкомасштабного изучения качества функционирования системы общего среднего образования на основе национальных сравнительных мониторинговых исследований и тому подобного. Пожалуй, было бы целесообразно в демократическом обществе огласить фамилии людей, которым вверили разрабатывать Государственный стандарт базового и общего среднего образования. И если у нас нет возможности или желания организовать конкурс по привлечению лучших специалистов к этой работе, то нужно было бы провести хотя бы широкое общественное обсуждение их кандидатур. Ведь сложно объяснить рядовому украинцу, которому небезразлично, чему и как будут учить в школе его ребенка, почему именно этим, а не другим людям поручено это важное дело. А кто видел концепцию нового Государственного стандарта? Или ее ожидает судьба концепций языкового и литературного образования? Или Государственный стандарт разрабатывается без такой концепции вообще? И изменится ли в таком случае оценка уровня украинского образования ее гражданами в ближайшем будущем?

Вывести человека из состояния коллапса непросто. Его судьба зависит не менее чем от трех факторов: внутренней готовности организма бороться за свою жизнь, квалификации врачей и правильно избранной стратегии действий. У нас нет сомнений относительно существования мощных глубинных механизмов самовыживания украинского образования. Это доказано многолетней историей его существования. Но есть ли в нашем государстве стратегия действий, направленная на вывод украинского образования из состояния коллапса? К сожалению, нет. Есть ли у нас команда специалистов-управленцев, которые смогут вывести украинское образование из состояния, в котором оно пребывает? Поиск ответа на этот вопрос оставим читателям.