Местные выборы—2010 или почему украинцы затруднились прийти на участки?

Автор: Денис Подъячев / Опубликовано: 23.11.2010

За последние годы у мыслящей части общественности сложилось убеждение, что если устоявшийся в Украине режим трудно назвать демократическим по сути, то уж, по крайней мере, по форме все в порядке. Аномально низкая явка 31 октября этого года заставляет подвергнуть сомнению этот тезис.

В разгар летних прений относительно закона о местных выборах мало кто из экспертов и спикеров акцентировал внимание на том, что стране предстоят первые местные выборы, не сопровождающиеся волеизъявлением в парламент. К тому времени уже имел место случай выборов 2007 года одних лишь парламентариев — что особенного могло быть и в том, что местные выборы теперь также пройдут отдельно? В соответствии с этим никто и не ждал особого подвоха в электоральном поведении граждан. А между тем, согласно электоральной традиции, присущей многим странам мира, во всех тех случаях, когда выборы в местные органы власти не сопровождались выборами законодательных органов Центра, как аксиома, выглядела ситуация сниженной явки. Такое принято объяснять просто: непонимание внушительной частью электората значения и объема полномочий этих самых местных органов власти, помноженное на нежелание иметь дело с целой подборкой бюллетеней, в которых многое непонятно, вплоть до названия.

Здравствуй, старая новая выборная система!

Нынешний украинский случай всерьез осложнялся еще и возвратом к смешанной системе, по которой вновь лишь половина персонального состава избираемого органа комплектовалась пропорционально показателю, полученному списком той или иной партии (в отличие от выборов-2006, первых и единственных полностью пропорциональных). Прочая же половина выбиралась по итогам получения простого математического превосходства над оппонентами в своем мажоритарном округе. Вообще это обстоятельство должно было бы стимулировать интерес к выборам со стороны населения — ведь таким образом произошел возврат к системе персональной ответственности конкретного депутата, обязанного концентрироваться на поступающих от населения «сигналов» о тех или иных хозяйственных проблемах. Но это опять же, по сути. По форме же такой новый старый плебисцит увеличивал на порядок число выдаваемых на руки гражданам бюллетеней — чем усложнял избирателям задачу. Так, бюллетеней в городе Харькове выдавалось не три, как было бы при пропорциональной системе, а пять! В Донецке же, где выбирались еще и составы районных в городе советов — не четыре, а целых семь!

Но почему же смешанная система усложняла избирателям задачу? Казалось бы, месяца им вполне должно было хватить на то, чтобы определиться с кандидатурами по каждому из бюллетеней. Социологические исследования в этом плане внушали определенный оптимизм — явка не должна была опуститься ниже определенного, уже можно говорить, присущего Украине, уровня — т.е. не ниже 60 %. Но. С течением времени, с началом активной агитационной кампании этой осенью мы увидели неожиданно обратные процессы — по мере узнавания технических особенностей выборов (вид выборов, число бюллетеней и т.д.) стал заметен возрастающий объем позиции «затрудняюсь ответить» в заполняемых опросных листах. И это при обозначенном, как правило, в самом начале анкеты желании идти на выборы. В дальнейшем уже сработала тенденция — чем ниже уровень компетенции выборного органа, тем выше объем затрудняющихся с ответом. Так, кажется бесспорным, что выборы в Верховную Раду видятся избирателю более мотивирующими в плане похода на участок, нежели выборы мэра, а выборы мэра — более стимулирующими к волеизъявлению, чем голосование в горсовет по партийным спискам. Минимальный же так сказать «якорный эффект» оказывался у выборов по мажоритарным округам. И это при изначальных надеждах, что выборы «ответственных за хозяйственный вопрос депутатов» привлечет избирателя.

Не дошедшие до участков…

Хотя в случае выборов в мажоритарных округах непомерный показатель затрудняющихся с ответом можно было бы списать на проблему узнаваемости кандидатов — все же не в каждом округе нашлись в избытке мажоритарщики ну с хотя бы восьмилетним стажем (последние «смешанные» выборы в Украине были в 2002 году), безусловно, сказалось общее разочарование политической ситуацией. В этой связи такая, на первый взгляд, «мелочь» как число выдаваемых бюллетеней существенно влияла в сознании избирателя на общую «цену вопроса» — идти или не идти. В условиях уже действующих центральных институтов власти многим людям и без того было неясным их собственный мотив голосовать — дескать «зачем еще какие-то там выборы? — Пусть лучше работают».

Вот и получается, что с приближением дня голосования объем неопределившихся в своем выборе не падал. Исключение по праву должен был составлять случай с выборами городского головы. Как наиболее понятный и вместе с тем интригующий избирателя вид выборов он должен был отличаться наибольшим якорным эффектом, особенно в тех местах, где намечалось интересное противостояние фаворитов гонки. И действительно, в данной ситуации объем затруднившихся с ответом получался на предсказуемом уровне. И именно этот вид волеизъявления всплывал в сознании респондентов, заполнявших в анкетах вопрос «собираетесь ли Вы голосовать?».

Но с течением времени общая цена вопроса стала перевешивать в мозгу тех избирателей, кто, во-первых, сомневался в надобности выборов, а, во-вторых, так и не определился в своих симпатиях. 31 октября это выразилось в том, что огромная масса людей просто махнула рукой на свою возможность повлиять на политическую ситуацию. Задача выбора оказалась сложной, задача выборов оказалась неинтересной. Страна выдала уровень явки, далекий даже до показателя простого большинства, который, как известно, должен составлять 50 % + 1 голос. Меньшинство приняло решение за большинство и тем самым заставило усомниться в соответствии даже форме такой вот, плебисцитарной (выборной) демократии по-украински…

Как результат — и без того высокий в наших условиях удельный вес людей старшего возраста в общем объеме проголосовавших стал еще более значительным. Дисциплинированные патерналистской традицией избиратели остались верны себе и проголосовали, в основном, исходя из своих партийных убеждений, чем спутали карты политтехнологам кандидатов, выдвинутых не от самых популярных партий. Реальная или сконструированная их репутация «крепкого хозяйственника» теряла всякий смысл, в условиях, когда по факту избирателем оказался всего один сегмент, одна электоральная ниша. Выборы в мажоритарных округах, в которых по причине колоссальной неявки победу разыгрывали между собой кандидаты, не выпустившие ни единой «агитки», наглядно показали, что в сложившейся ситуации есть вещи сильнее агитации.

Вместо послесловия

Состоявшимся демократиям не в диковинку переживать случаи, аналогичные нынешнему украинскому, когда судьбу выборов определяет на самом деле не большинство, а меньшинство — число, меньшее, чем 50 % избирателей. Может, поэтому международные наблюдатели сегодня особо не заостряют внимание на низкой явке, зафиксированной на избирательных участках Украины 31 октября. Другое дело, что там, на Западе, подобное явление, как правило, является позитивным признаком, когда избиратель, не пойдя на участок, дает понять, что его в его благосостоянии и так все устраивает — дескать, от добра добра не ищут. Украинский избиратель сегодня также фиксирует стабильность — только в негативном смысле, будучи преисполнен уверенности, что от результатов выборов мало что зависит в его судьбе.